Меня всегда интересовал странный феномен — почему наши комики и американские так сильно отличаются?
Почему у наших получается только стэнд-ап, а американские могут и публику в клубах веселить, и кино отличное делают?
Наши, если и снимают кино, то получается такое убожество, что даже стыдно смотреть.
Эван Голдберг, сорежиссёр «Конца света», рассказывая об источниках вдохновения, заявил, что если покопаться, то окажется, что в подкорке фильма лежат кусочки историй Чарли Кауфмана. Возможно, российские комики тоже читают Кафку в перерывах между сценами, но это никак не сказывается на их картинах.
Американский комик — это всегда умный человек, прикидывающийся дурачком, или просто достаточно смелый, чтобы обстебать то, что у других вызывает глухое раздражение или непонимание. У кого повернётся язык сравнивать, например, Джорджа Карлина и Евгения Петросяна? В том-то и дело, что наши юмористы все выросли в тени Евгения Вагановича, в то время, как американские классики юмора — это очень умные, внимательные и одарённые евреи. Это, а ещё и полное пренебрежение к собственному звёздному статусу — вот и весь секрет их обаяния и успеха.
Вся история происходит в декорациях дома Джеймса Франко, и кто может упрекнуть его в снобизме или роскоши? У наших комиков одна гримёрка выглядит пафоснее, чем эта уютная квартирка, которую в фильме громят в пух и прах. Американский комик никогда не становится над зрителем. Он всегда вместе с ним, он смеётся, обнимая зрителя за плечи, толкая локтем в бок — вот мол, посмотри, какая глупость бывает в мире. Российский комик в фильме играет всегда богатого, успешного и приэлитненного персонажа, да и в выступлениях есть изрядная доля высокомерия.
У нас даже герои самого народного сериала «Сваты», изображая народ, живут так, как живут в элитных загородных посёлках. Мне кажется, эта серьёзная проблема взросления — вина не самих комиков, а общества и зрителей, ещё не разобравшихся окончательно в понятиях успеха, в представлении каждого индивида о собственном месте в жизни, в том, с какой позиции нужно смотреть на жизнь и смеяться над ней. Нам хочется думать, как миллионеры, и смеяться, как миллионеры. Американские комики не могут себе позволить такую точку зрения, хоть сами — небедные люди. Тот же Джона Хилл, будучи номинантом на «Оскар», в фильме неоднократно выслушивает подколы приятелей по поводу своего актёрского признания, но даже бровью не ведёт. Американские комики — очень простые ребята.
Сюжет фильма тоже прост, особенно в начале, и совсем не прост в конце.
Вечеринка у Джеймса Франко прерывается Апокалипсисом, и несколько друзей-юмористов оказываются запертыми в доме, за пределами которого — ад и преисподняя с демонами, монстрами и лично Сатаной размером с небоскрёб. Мужчинки учатся выживать, прямо как в реалити-шоу, делят несколько матрацев и бутылку воды, ищут пути спасения. Всё это сопровождается выяснением отношений, самокопанием и взаимными оскорблениями — тут катализатором выступает Дэнни МакБрайд, появившийся в кадре в момент создания классического холостяцкого завтрака, прямо как добрый милиционер в «Бриллиантовой руке», когда Горбунков просыпается в пустой квартире, без жены и детей. И «Бриллиантовая рука», кстати, тоже — пример той комедии, в которой герои не возвышаются над зрителем, а находятся среди него. В «Конце света», конечно, всё немного посовременнее, пожёстче, чем в комедии Леонида Гайдая.
Голдберг и его соавтор Сет Роген устроили на съёмках соревнование — найти такую шутку или смешную ситуацию для каждого актёра, когда актёр или актриса — люди довольно раскованные — скажут «нет, на это я пойти не могу». У каждого наступал момент «это уже слишком», кроме, конечно, самого Рогена и Франко — эти двое были готовы на любое безумство и перечислять их здесь — значит ставить в неудобное положение Тодда Филлипса, чей «Мальчишник в Вегасе» уже выглядит, как школьный утренник по сравнению с тем бардаком, который творится в картине Рогена и Голдберга.
Но самый кайф от фильма получаешь, конечно, будучи подкованым в современных американских ситкомах. О, а вот и Минди! А за ней — бац — Том, то есть Азиз Ансари из «Парков и зон отдыха». А вот и Майкл Сера шлёпает по попе Рианну. Эти ребята — из «Офиса», этот парень постоянно снимается у Бена Стиллера, а Франко и Роген ещё с «Ананасового экспресса» — не разлей вода, даже обсуждают в кадре реальный сюжет реально планирующегося сиквела этого ананасового во всех отношениях фильма. Но! — и тут наступает спойлероопасный момент! — верх самоиронии, верх самообладания, верх самокритики и прочего само-самого наступает, когда в фильме появляется Ченнинг Татум. Этот парень, этот красавчик с телом Аполлона и харизмой Райана Гослинга (ну, почти), эта стремительно восходящая звезда, наступающая на пятки Джейсону Стэтхэму и ради которой переделывали постер фильма «G. I. Joe», этот супер-майк появился в таком образе, что всякие вопросы типа «а такую сцену сыграть сможешь?» отпали сразу. Это — самое неожиданное, смелое и смешное перевоплощение всего фильма. Хотя Сера, будучи паинькой и скромняшкой в реальной жизни, в кадре влачил короткую, но яркую жизнь отвратительного монстра, ему до Татума далеко. Собственно, «Конец света» стоит смотреть ради одной сцены с Татумом, если вы ещё не знаете, стоит ли идти в кинотеатр.
И конец. Конечно, конец — конец света, конец фильма, конец рецензии.
Ребята умудрились впихнуть в такую грубую и циничную картину очень высокоморальный финал, достойный школьной хрестоматии по литературе. Это, безусловно, счастливый конец, хотя на пути к нему мы увидели множество смертей. А, чтобы вы совсем уже поверили в то, что чудеса бывают, для финала авторы приберегли легендарную песню. Да ещё и в чьём исполнении! Если и есть рай для 40-летних американских комиков, я уверен — он выглядит именно так.
